Последние исключения

21 декабря 1967 года Тимоти Кларк, Кристофер Грей и Дональд Николсон-Смит, уже готовые печатать журнал в Англии и приступить к деятельности, были исключены из Ситуационистского Интернационала (Чарльз Рэдклифф отказался от участия по личным обстоятельствам несколькими месяцами ранее).

Противоречия, ранее не существовавшие или оставленные в свое время без внимания, обнаружились внезапно, и не в связи с их деятельностью в Англии, а в разногласиях по поводу связей и активности СИ в Соединенных Штатах. Ванейгем побывал в Нью-Йорке в ноябре в качестве делегата от всех ситуационистов и добросовестно выполнил все поручения, в частности, по переговорам с теми товарищами — в том числе и британцами — с кем у нас развиты отношения и кто организовал американскую секцию. Ванейгем отказался встречаться с неким Беном Мореа, издателем журнала Black Mask, с которым наши американские товарищи в конфликте практически по каждому вопросу о революционной активности и в идейной честности которого они сомневаются. Более того, Ванейгем был вынужден прервать беседу с неким Хоффманом¹, который восторженно излагал свое мистическое толкование «Прописных истин» и кто был главным коллаборационистом изданий Мореа; этот гнусный факт, как и следовало ожидать, окончательно убедил Ванейгема не обсуждать с Мореа еще большие расхождения.

Вроде бы все было ясно, до тех пор пока Ванейгем не вернулся в Европу. Мореа написал лондонским ситуационистам жалобу о том, что был представлен нашему делегату в ложном свете. Поскольку наши английские товарищи проявили беспокойство и настояли на внесении ясности, мы коллективно написали им подробный ответ, где детально обрисовали ситуацию. Как бы то ни было, но англичан это не устроило. Мореа послал еще одно письмо, теперь уже всем, в котором заявил, что описанные нами обстоятельства — это лживые отговорки и что истинные разногласия совсем не таковы; он оскорбил наших нью-йоркских друзей и поставил под сомнение компетентность Ванейгема. Несмотря на все их недвусмысленные обязательства, англичане, идя на поводу у Мореа, заявили, что не понимают в чем дело и что «кто-то» здесь не договаривает правды. Они демонстрировали все большее потворство Мореа и все большее недоверие нашим американским друзьям, а неявно, даже и Ванейгему. Мы призвали их прекратить публично выказывать возмутительное непостоянство и немедленно порвать с этим фальсификатором и с его мистически настроенным приспешником. Наше требование было принято к сведению, но не как руководство к действию. Вот причина, по которой мы порвали с ними. За три недели этот спор поднимался на двух встречах в Париже и Лондоне и ознаменовался обменом дюжиной длинных писем. Наше терпение подошло к концу и то, что сначала представлялось как попросту удивительная медлительность в умозаключениях, теперь обернулось умышленным (и до сих пор необъяснимым) саботажем. К моменту их исключения дискуссия велась вокруг очерченных выше деталей, неизвестно зачем поднятых вопросов о солидарности в СИ и неясных условий для прекращения связей (тем более, что для англичан не секрет сотрудничество Мореа с мистически настроенным идиотом).

Грей позже побывал в Нью-Йорке и уныло рассказывал тем, кто хотел слушать, что его обреченная с самого начала на провал группировка связывает свои усилия с Америкой, где необходимо спасать революционный проект от вредного непонимания части европейских ситуационистов (и от самих американцев тоже). Но английские товарищи сами понимают, что не многого стоят. Им трудно признать свою обиду от того, что континентальных европейцев мало волнует, чем они там собираются заниматься. В своей стране они изолированы — потому что живут на острове. Более «теоретическая» причина вылезла наружу после дискуссии: оказывается Англия гораздо ближе к революционному кризису, чем мы — «континентальные» теоретики, которые, по общему мнению, озлобились, видя, как наши идеи находят свое воплощение где-то в других местах. Ценность такого англо-американского суда истории была явлена спустя лишь пять месяцев.² Но, если отбросить в сторону всю комичность их запоздалого самооправдания, то можно услышать более постыдный посыл: приписываемая нам озлобленность, испытываемая по отношению к успехам «нашей» теории за рубежом, объясняется тем, что мы надеемся на революцию в «своей» стране с целью занять правительственные посты. Такое приписывание нам своекорыстных мотивов скорее напоминает планы самих английских экс-ситуационистов, жаждущих возвращения эпохи американской войны за независимость и желающих из Лондона управлять американским революционным движением. Все эти бредовые геополитические планы рухнули в момент их исключения.

Нужно отдать должное: в течение двух лет сотрудничества с Дональдом Николсоном-Смитом, мы все его высоко ценили. Жаль, но, вернувшись в Лондон, он стал менее точным и менее понятным, попав под влияние двух других членов, по ошибке включенных в СИ, а также некоторых других типов. Когда, спустя шесть месяцев, он прислал письмо с просьбой о встрече для разъяснения некоторых «недоразумений», то мы были вынуждены разочаровано ему отказать. Сама идея показалась нам довольно сомнительной, а последующая активность Грея только подтвердила наши подозрения.

Грей сейчас выпускает газетенку под названием “King Mob”, которая крайне неуклюже подделывается под проситуационистскую и где можно обнаружить панегирики к вездесущему Мореа. С тех пор как Мореа — это все, что осталось Грею, он со своими приспешниками дошли до того, что даже не публикуют писанину Мореа, которую трудно выносить на свет, если хочешь, чтобы люди в твоем окружении продолжали превозносить своего идола. Их потешная точка зрения такова, что заслуга Мореа в том, как он вынес радикализм из «ситуационисткого салона» на улицы — они говорят об этом год спустя после майских событий! Грей также пытался под шумок восстановить с нами связи, через посредничество некоего Алана Грина, который притворился, что не знаком с Греем, но вскоре был уличен в обратном. Хорошая работа! Проделана с такой же ловкостью, с какой очевидностью был предрешен ее провал. «Уникальные» гарноисты³ должны перевернуться в своих университетских могилах от зависти такому достойному приемнику.

Нужно обратить внимание, что до этого в течение двух лет не было никаких исключений. Но надо понимать это не как повышение сознательности и непреходящий радикализм отдельных представителей в настоящий революционный период. Это связано с тем, что СИ ужесточил условия приема в свои ряды и за это время отклонил около пятидесяти или шестидесяти заявок на вступление — чтобы уберечь себя от такого же количества исключений.

¹ Здесь имеется в виду не Эбби Хоффман, но его однофамилец по имени Алан — бывший в 1960-е участником коллектива Anarchos (вместе с Мюреем Букчиным) и вместе с Беном Мореа — Motherfuckers.
² Имеется в виду май 1968 г., социальный кризис во Франции, вылившийся в демонстрации, массовые беспорядки и всеобщую забастовку, чьей движущей силой были ситуационистские лозунги.
³ Автономная от СИ группировка студентов Страсбургского Университета, напечатавшая на казенные средства большим тиражом ситуационистский памфлет «О нищете студенческой жизни». В начале 1967 года СИ за ненадобностью порвал с ними связи.

Опубликовано в журнале Ситуационистский Интернационал № 12 (сентябрь 1969)
Перевод и комментарии Александра Умняшова, опубликован в книге Motherfuckers. Уличная банда с анализом. — М.: Гилея, 2008. С. 224–227.